Чудотворец: битва экстрасенсов

«Чудотворец» был снят, по всей видимости, затем, чтобы  дать пищу всевозможным теледеятелям. Едва он вышел на телеэкраны, как вся страна бросилась обсуждать да судачить. Тут вам и малаховское шоу «Пусть говорят», и наспех состряпанный фильмец «Жены экстрасенсов»,  и много чего еще повылазило на пене модной темы. А главное, живо отозвались сами прототипы главных героев: один – благосклонно, другой – возмущенно. 

Алану Чумаку сердиться не на что - якобы списанный с него Николай Арбенин предстал  одухотворенным высоконравственным индивидом. Зато его антагонист Виктор Ставицкий – подлый продажный тип, опорочивший Анатолия Кашпировского.  Последний (вернее, первый, ведь он действительно первый, если не единственный в своем деле) возмутился исгоряча заявил о намерении судиться. А также подробно, со ссылками на статьи и телемосты, провел на своем официальном сайте самореабилитацию, обозвав фильм Дмитрия Константинова ложью, фальшью, очернительством, карикатурой, заказухой, etc.  В поддержку мэтра на сайте выложены протесты умудренных профессоров на тему «хочу защитить Ваше доброе имя врача и личности перед средствами массовой информации, использующими его, как мне кажется, вопреки морали и здравому смыслу».

Это так мило, в самом деле. Будто не существует таких понятий, как жанр и художественный вымысел. Будто бы имя личности, сознательно выбравшей путь славы, не будет использоваться и повторяться везде и всюду. Будто бы есть способ сделать кино об экстрасенсах, которых по большому счету в СССР было всего два,  вне каких бы то ни было аллюзий на этих двух. Вот так за скандалами и разборками теряются художественные достоинства фильма Дмитрия Константинова «Чудотворец», не имеющего ничего общего с сериальной мутью.

Здесь все составляющие коммерческого продукта – лихая интрига, стремительный экшн с погонями и даже пытками, беспроигрышные сюжетные линии с женщинами и детьми – слепая родительская любовь, любовный треугольник, семейные ценности. Тема сверхъестественого - вслед за «Вангой», «Распутиным» и прочими - гарантирует стопроцентную смотрибельность. Чего ж еще? И свет решил, что он умен и очень мил.

Четкие психологические мотивации и безупречно выстроенные причинно-следственные связи поднимают «Чудотворца» в разряд настоящего кино. Пульсирующая в каждом кадре атмосфера эпохи перестройки отсылает к «Оттепели» с ее изумительным духом шестидесятничества, впрочем, так и должно было быть, ведь и там и там автор сценария Дмитрий Константинов.  «Чудотворец» - это сложная, неоднозначная, многоплановая история об испытании божьим даром и невозможности жить с ним, о мучительном осознании его отсутствия и подмене подлинного суррогатом. Об изнанке и клише, об искушениях и  соблазнах. О любви, наконец.

Федор Бондарчук и Филипп Янковский – фигуры равновеликие. И тот, и тот пронзают взглядом, аж мурашки по коже. Главных героев – два, но фильм-то назван героем в единственном числе - «Чудотворец». Кто есть кто? Виктор Ставицкий срывает аншлаги и ездит с гастролями. Николай Арбенин торгует на рынке, а по ночам рисует на футболках трафареты с программной установкой «Деньги – зло!». Но обстоятельства требуют спасать семью, а значит  добывать «зло». «Тоже хочешь, как он?» - осторожно спрашивает мать, кивая на зомбоящик, где  Ставицкий подает пример добычи бабок легким движением руки. «Не как он. По-другому», - отвечает Арбенин.

По-другому –значит тратить энергию, выкладываться не на шутку, падать в обморок, жестко отказывать страждущим, понимая, что невозможно помочь всем. «Нельзя поставить чудеса на поток», - замечает сотрудничающий с Арбениным врач, но народу-то подавай чудеса, поставленные на поток. Народ падок на шоу и готов превращаться в стадо, погоняемое пастухом, – широчайшие возможности для Ставицкого с его подсадными утками и дешевыми фокусами. Он сильнее. Потому что подлее.

Ботан в очочках с портфельчиком, весь какой-то жалкий, зависимый, заискивающий, никому не интересный (перевоплощение брутального Бондарчука невероятно). Экстрасенсорные данные есть, но слабо выраженные - не представляют интереса для профессоров, изучающих сверхспособности человека. Ущемленное самолюбие разрастается до чудовищных амбиций, которые с лихвой замещают недостаток таланта, заполняют все пустоты, зияющие в душе. Середняк класса «Виктор Ставицкий» добьется своего любыми путями, не мытьем, так катаньем. В нем и целеустремленность, и воля,  и злоба – все, что нужно успешному человеку. Но в нем и великая жажда творчества, в нем и яростный протест против собственной серости, в нем и лютое неприятие прозябания, на которое обречен человек, стоящий на пограничной черте заурядности и таланта.

Поначалу кажется, что в битве экстрасенсов схлестнулись черный дьявол и светлый ангел, но  еще Воланд доказал, что дьявол может быть интереснее ангела. Никто из них не всемогущ – сколько бы дара отмерено ни было, его обладателю всегда кажется, что мало. Экстрасенс может передвигать предметы, но не может свернуть горы. Он  способен исцелить другого, но не в состоянии помочь самому себе. Ему подвластны чужие мысли, но свои собственные изменить  не умеет. Талант – дарованное благо или издевательство, крылья или крест? Никто не расставит для вас точки над и – вы уж как-нибудь сами… сами…